– Эх… А я-то решил, что вы меня бескорыстно придумали. – Медведь осуждающе покачал головой.

Крот не знал, что на это ответить. Он вспомнил, что когда философу нечего сказать, то он говорит загадками.

– Сотня одежек, и все без застежек.

Медведь развел лапами.

– Это не у меня. Это вам надо в овощной.

– Два кольца, два конца, а посередине гвоздик.

– Ателье на другой стороне улицы, – ответил медведь.

– Висит груша, нельзя скушать.

Булочник сочувственно вздохнул.

– А как же ее скушаешь? Ее сначала купить надо, а у вас денег нет.

– Как вам не стыдно! Я же вас придумал! – напомнил Крот.

– В таком случае, вы можете придумать, где взять деньги, господин выдумщик. Желаю удачи.

Крот вернулся к Георгию ни с чем. Суслик сразу почуял неладное.

– Что-то не так, профессор?

– Вот горит спичка – думает ли она о пожаре? – мрачно произнес Крот.

– Вы мне зубы не заговаривайте! Где еда?

– В магазине, – уныло ответил енот под аккомпанемент сразу двух голодных животов.

Георгий решительно поднялся со скамейки.

– Ясно. Ладно, я сам.

Он ушел в булочную и вернулся через пару минут с пакетом пирожков и пончиков.

– Налетай, философы! – оптимистично воскликнул он, плюхаясь на скамейку рядом с изумленным Кротом.

– Но, учитель! – воскликнул археолог, судорожно хватая пирожок с картошкой. – Как вам удалось?!

– Делов-то, – хмыкнул Георгий. – Я рассказал булочнику, что мы философы и что это мы его придумали, вот он в благодарность и угостил нас.

Крот поперхнулся. Он откашлялся и возмущенно вскричал:

– Но я сказал то же самое!

Суслик покровительственно похлопал его по плечу:

– Не расстраивайтесь, профессор. Со временем и у вас станет получаться. Этот случай лишь наглядно показывает, что вам еще учиться и учиться. Привет, Евгений! – Последняя реплика была адресована проходящему мимо пингвину.

– Привет, – отозвался Евгений, не сбавляя шагу.

– Пока, Евгений! – крикнул ему в спину Георгий.

– Пока, – донеслось в ответ.

Когда Евгений немного удалился, мимо философов прошмыгнул странный тип, одетый в черное пальто до пят. Морду типа скрывали огромные черные очки, наполовину закрытые черной же вязаной шапкой. Крадущейся походкой незнакомец двигался вслед за пингвином.

– Профессор, – сказал Георгий. – Вам не кажется, что этот черный тип следит за Евгением?

– Похоже на то, – промычал Крот, не переставая жевать. – Ну и ладно. Вот это уж точно фигня.

Георгий ничего не ответил, пожал плечами и потянулся за очередным пончиком. А Крот взгрустнул, потому что появление Евгения напомнило ему о Берте и ее обмане. Енот подумал, что лучше, если бы произошло наоборот: мимо прошла бы Берта, и тогда он вспомнил бы о Евгении. И ему было бы не так грустно. Хотя это, конечно, фигня…

Берта никак не могла в это время проходить мимо философов, так как находилась в совершенно другом месте. Они с Константином сидели в кафе и пили кофе с корицей. При этом между друзьями происходил жаркий спор.

– Нет, нет и нет! – воскликнул кот. Он считал, что тройное «нет» звучит убедительнее, чем одинарное или двойное.

– Да послушай ты! – настаивала Берта, на которую количество услышанных «нет» не возымело никакого действия. – Мы не можем просто сидеть и смотреть, как мир катится в пропасть!

– Сидеть и смотреть, конечно, не дело, – согласился Константин. – Я как раз собирался пойти домой и прилечь. Буду лежать и смотреть.

Лисичка начала терять терпение.

– Константин! Ну не могу же я одна провернуть такую операцию!

– Так и не надо! Возьми Евгения. Э-э… Я глупость сказал, да?

– Вообще-то, нет, – ехидно ответила Берта. – Евгений-то похрабрее тебя будет. Но если придется сматываться, он может стать обузой. Вспомни театр в Вершине.

Кот поморщился.

– Все равно, Берта… Надо хотя бы с Улиссом поговорить. Может, он сам захочет с тобой пойти.

– Нет, у него встреча с Магистром. А промедление смерти подобно. К тому же, Улисс может нас не пустить.

– Да? Тогда точно надо с ним поговорить.

– Константин! Ну мы что, дети малые – чуть что, сразу бежать к Улиссу за поддержкой? Это после Вершины-то! Ведь мы же там сами справились со всеми проблемами! И сейчас справимся! Знаешь что, если ты так не хочешь идти, то и не надо! Обойдусь без тебя!

Берта скрестила лапы на груди и демонстративно уставилась в окно, всем видом показывая, что никакого Константина для нее больше не существует. Кот меланхолично покрутил ложечкой в чашке с кофе. В пасти появился неприятный кислый привкус. «Это не от кофе, – угрюмо подумал Константин. – Это от такой жизни».

– Ладно, Берта. Давай-ка повтори, как ты видишь эту безумную авантюру.

Лисичка мгновенно преобразилась, будто и не была только что ужасно сердита на друга.

– Все очень просто, – с энтузиазмом принялась объяснять она. – Мы с тобой проникаем к сверхобезьянцам под видом этих странных Карла и Магды, находим Веронику, она пугается и сама – понимаешь, Константин! – сама сбегает из замка!

– С чего это она пугается?

– Ну она же испугалась телефонного звонка этого Карла и потому сбежала от нас!

– Это только предположение, – скептически заметил кот.

– Верно. Но это очень убедительное предположение! В любом случае, чем мы рискуем?

– Жизнями.

– Да ну, Константин, что за пессимизм, в самом деле? Вспомни Вершину!

– Я помню Вершину. Это то самое место, где мы рисковали жизнями.

– Константин! В конце концов, речь идет о спасении мира! – возмутилась Берта.

Кот усмехнулся.

– К чему пафос? Разве это еще не стало нашим обычным занятием? Разве не этим мы занимаемся ежедневно между обедом и ужином? Ну, хорошо, допустим, Вероника действительно так пугается Карла и Магду, что стоит им напомнить о себе, как она тут же пускается в бега. Только с чего это она примет нас за них? Мы же понятия не имеем, как они выглядят, и вообще, кто они такие!

Берта хитро прищурилась.

– Я все продумала. Мы так замаскируемся, что вообще нельзя будет понять, кто мы такие! Оденемся с головы до пят во все черное – например, плащи, плюс капюшоны, плюс огромные темные очки. Тогда достаточно будет и намека для Вероники, что мы те, кого она боится. Она решит, что это Карл с Магдой замаскировались и пришли за ней. Тогда она испугается и убежит из замка! А уже снаружи мы ей всё объясним.